Согласно «улучшенному» закону о шпионской деятельности, теперь любого человека можно заподозрить в шпионаже и государственной измене. И в этом его смысл.
В России — самый заметный за все постсоветские годы виток шпиономании. Статьи 275 и 276 Уголовного кодекса РФ (государственная измена и шпионаж соответственно), традиционно считавшиеся экзотическими в российской правоприменительной практике, теперь появляются в новостях так часто, как если бы речь шла о хулиганстве — пять уголовных дел за две недели.
Следственный изолятор Лефортово, знаменитая в прошлом тюрьма КГБ, теперь снова оказывается в центре внимания. Как и пятьдесят лет назад, предполагаемых шпионов сажают в эту тюрьму, и самым медийным судом Москвы оказывается Лефортовский суд: именно в нем выносятся решения об аресте обвиняемых в шпионаже. «Обвиняется в передаче секретной информации одной из западных стран», — за этой формулировкой (http://top.rbc.ru/society/06/02/2015/54d452eb9a7947bedeb855d3) об аресте москвича Сергея Кравцова может скрываться что угодно
«Новый и улучшенный»
В 2012 году российский парламент по инициативе Владимира Путина расширил (http://www.gazeta.ru/politics/2012/10/23_a_4821625.shtml) толкование определений «государственная измена» и «шпионаж», добавив к перечню опасных для государства контактов «международные организации» и убрав эпитет «внешняя» из определения «безопасности», которой может представлять угрозу гражданин, общающийся с иностранцем.
Когда эти поправки принимались, оппозиция и правозащитники предостерегали, что расширенное толкование опасных определений может быть чревато репрессиями против любых россиян, контактирующих с любыми иностранцами. Видимо, сейчас наступило то время, когда теоретические предостережения трехлетней давности начинают воплощаться в жизнь.
Арестованный в Нижнем Новгороде бывший сотрудник российского ядерного центра Владимир Голубев обвиняется (http://www.gazeta.ru/social/2015/02/04/6400513.shtml) в том, что его статья о взрывчатых веществах в иностранном научном журнале содержала государственную тайну. Моряк Сергей Минаков с танкера «Койда», приписанного к российскому военному Черноморскому флоту в Крыму, арестован (http://www.mk.ru/social/2015/02/09/shpiony-ne-konchayutsya-sluzhashhego-chernomorskogo-flota-arestovali-za-rabotu-na-inostrancev.html) за шпионаж. Официальный пресс – релиз не уточняет деталей, но судя по месту действия, не обошлось без Украины. Даже в аппарате Русской православной церкви обнаружился (http://kommersant.ru/doc/2665280) «американский шпион» Евгений Петрин, который по совместительству, как оказалось, служил в ФСБ. Родственники Петрина заявляют (http://kommersant.ru/doc/2663995) о его невиновности, но их комментарии остаются только фоном для фарсовой, на грани пародии, шпионской драмы 2015 года — офицер российских спецслужб, работающий под прикрытием у патриарха православной церкви и обвиняемый в работе на иностранную разведку — это даже уже не кино, это мюзикл.
Это даже уже не кино, это мюзикл.
Скоро на экранах
Но героиней главного шпионского триллера этой зимы оказалась (http://kommersant.ru/doc/2656046) многодетная мать Светлана Давыдова из городка Вязьма недалеко от Смоленска. Ее арестовали 22 января за то, что она, услышав в автобусе телефонный разговор какого – то офицера, рассказывавшего о своем отъезде в командировку, предположила, что командировка, о которой идет речь, в Донбасс, и поделилась своими подозрениями по телефону с украинским посольством в Москве.
Героиней главного шпионского триллера этой зимы оказалась многодетная мать Светлана Давыдова.
Скорее всего, посольство информацию Давыдовой проигнорировало, зато женщиной заинтересовалась ФСБ — все тот же Лефортовский суд вынес решение о ее аресте, и российские СМИ, выясняя подробности дела, обнаружили бездны (https://meduza.io/feature/2015/01/30/strana-bolna-esli-shpionov-ischut-sredi-kuharok-i-materey) провинциального абсурда. Женщина, объявленная врагом государства, оказалась не просто многодетной матерью, но известным в своем городе политическим активистом, поддерживавшим прокремлевскую партию «Справедливая Россия». Она жаловалась не только в украинское посольство на российских военных, но и, например, директору ФСБ на скандального телеведущего Дмитрия Киселева.
Вдобавок к тому выяснилось, что ее многодетная семья устроена слишком непривычно с точки зрения российских семейных традиций — семеро детей, один отец и две матери. Сама Давыдова и ее сестра родили от одного мужчины четверых и троих детей соответственно и живут все вместе. Если российские спецслужбы хотели показать обществу настоящего врага государства, то Давыдова была, наверное, худшим кандидатом на эту роль. После того, как все крупные СМИ написали о ней репортажи, а на сайте «Новой газеты» было собрано несколько десятков тысяч подписей под просьбой о ее освобождении, в дело вмешались детский омбудсмен Павел Астахов и уполномоченная по правам человека Элла Памфилова, и Давыдова, несмотря на решение суда о двухмесячном аресте, была спешно освобождена из-под стражи и отправлена домой.
Для государства Давыдова является лишь случайной жертвой.
Впрочем, дело о шпионаже не закрыто, и ее все равно будут судить. Однако для общественного мнения она едва ли когда – нибудь станет настоящим врагом государства. Нет, государству она приходится случайной жертвой.
Современная шпиономания
И, видимо, где-то здесь и стоит искать разгадку неожиданной антишпионской активности российских государственных структур. Россияне помнят «классическую» шпиономанию, которая процветала в СССР, когда пропаганда рассказывала, что вокруг нас ходит множество самых опасных агентов западных разведок, готовых украсть секретный чертеж, отравить воду в колодце и поджечь завод, и поэтому каждый гражданин должен быть бдителен и писать доносы на своих соседей.
У российской шпиономании природа совсем другая. Ни Светлана Давыдова, ни шпион из церковного ведомства, ни моряк с крымского танкера никакой угрозы обывателю, конечно, не представляют. Однако обывателя никто и не пугает шпионами. Запугивающий фактор в шпионских делах этого февраля — это сами российские спецслужбы, демонстративно арестовывающие в буквальном смысле кого попало, как будто это и есть их послание российскому обществу: в государственной измене может быть обвинен кто угодно, и, как бы нелепо это ни выглядело, никто не застрахован ни от Лефортовской тюрьмы, ни от Лефортовского суда. Поэтому — никаких контактов с иностранцами, никакого политического активизма. От столкновения с системой страхуют только пассивность и лояльность. Дела, подобные делу Давыдовой, никак не влияют на защиту национальной безопасности, зато вполне наглядно задают нижнюю планку допустимой активности — чего не нужно делать, чтобы не сесть в тюрьму.
Послание российскому обществу: никаких контактов с иностранцами, никакого политического активизма.
Игра по понятным правилам, логичные, последовательные поступки — сегодня это не то, что нужно российскому государству. Логика не может быть источником страха. Именно абсурдные и непоследовательные действия, такие, как в последних шпионских скандалах, оказывают на общество деморализующее и, в конечном итоге, запугивающее воздействие. Скорее всего, это сейчас и есть реальная цель российских властей в их отношениях с гражданами.